"Мейлы русскому другу"

Нынче холодно, и в доме плохо топят
Только водкой и спасаешься, однако.
Я не знаю, Костя, как у вас в Европе,
А у нас в Европе мерзнешь как собака.

Приезжай, накатим спирту без закуски
И почувствуем себя богаче Креза -
Если выпало евреям пить по-русски
То плевать уже, крещен или обрезан.

Я сижу за монитором. Теплый свитер,
Уподобившись клопам, кусает шею
В голове кишат мечты по аквавиту -
Лишь подумаю и сразу хорошее

За окно в снегу империи обломки,
Пес бродячий их клеймит мочою желтой,
Знаешь, Костя, раз сидим на самой кромке,
То уж лучше бы в штанах, чем голой жопой.

И приличней, и не так страдает анус,
И соседи-гады сплетничать устали.
Никуда я не поеду. Здесь останусь -
Мир и так уже до дырок истоптали.

Близко к вьюге - далеко до Кали-Юги.
Как сказал мне старый хрен у ресторана:
"Все жиды и губернаторы - ворюги!"
Взгляд конечно очень варварский и странный.

Был в борделе. Думал, со смеху не встанет.
Дом терпимости эпохи Интернета:
Тот к гетере, этот к гейше иль к путане...
Заказал простую блядь - сказали, нету.

Поживем еще . А там и врезать дуба
Будет, в сущности не жалко. Может статься,
Жизнь отвалит неожиданно и грубо -
Все приятнее чем гнить вонючим старцем.

Сядем где-то между Стиксом и Коцитом,
На газетке сало, хлеб, бутылка водки,
И помянем тех, кто живы: мол, не ссы там!
Все здесь будем. Обживемся, вышлем фотки.

Холод стекла заплетет кружевами.
В щели дует. Как всегда, забыл заклеить.
В старом скверике февраль переживает
И, ссутулившись, метется вдоль аллеи.

Календарь китайский с рыбками. Сардины
Или шпроты - жрать охота, вот и грежу.
Подоконник белый. Белые гардины.
В кресле - я. Еще бываю злой , но реже.

(с) Г.Л.Олди

Письма крымского друга

Нынче ветрено, и пью я тост за тостом.
Скоро лето, понаедут сюда бабы.
Мне не надо больше сильным быть и рослым.
Я могу теперь быть маленьким и слабым.

Алкоголь овладевает моим телом.
Развиваются симптомы опьянения.
Сколь приятней наблюдать за этим делом,
Чем за женщиной в момент совокупленья.

Вот сижу я в ожиданье счета.
Здесь не надо лебезить и суетиться.
Водки пью я сколько мне охота.
Отдыхающих здесь не берут в милицию.

Здесь гуляю босиком по первоцветью,
Отрываю лапки мелким насекомым.
Как там Путин? Чем он занят? Все «Роснефтью»?
Все «Роснефтью», вероятно, да «Газпромом».

Вон в могиле правоверный мусульманин.
Он с неверными сражался на Кавказе,
Никогда он не курил и не был пьяным.
Умер сразу, безо всякой эвтаназии.

Вон идет старик, веселый, однорукий.
Он с четырнадцати лет не просыхает,
Схоронил давно жену, детей и внуков.
Даже здесь не существует, Постум, правил.

Жизнь играет с нами шахматную партию,
Все поделено на два неравных поля.
Жить в эпоху суверенной демократии
Лучше в княжестве соседнем, возле моря.

Вдалеке от ихней властной вертикали,
От борьбы, что доведет до импотенции.
Говоришь, что здесь татары всех достали?
Но татары мне милее, чем чеченцы.

Этот вечер провести с тобой, путана,
Я согласен, но давай-ка без соитья.
Накачу тебе портвейна два стакана
И могу еще чего-нибудь купить я.

Не дыши ты в мою сторону перегаром,
Отверни свое накрашенное рыло.
Что бурчишь ты там? Что я чудила старый?
Старый - да, но не согласен, что чудила.

Вот и нам черед подходит склеить ласты.
Как сказал мне старый гей возле палатки:
«Жизнь прошла, словно несбывшаяся сказка».
Взгляд, конечно, в чем-то истинный, но гадкий.

Мой желудок барахлит на юге летом.
Хорошо, что здесь два шага до уборной.
Как в Ичкерии, мой Постум, - или где там?
Навели порядок конституционный?

Приезжай на своем драном «Жигуленке»
Через горы и леса, поля и страны,
Выпьем жгучей алычевой самогонки,
Закусив ее резиновым рапаном.

А потом, под звуки местного оркестра,
Закажу вина с названием «Массандра».
Покажу тебе прославленное место,
Где снимали грустный фильм про Ихтиандра.

Отведу тебя на горку, где руины,
Расскажу тебе о подвигах, о древних.
Прочту список кораблей до середины
И спрошу, кто ожидается преемник.

К другу, Постум, твоему, что был активен,
Скоро гость придет по имени Кондратий,
Сбережения мои, полтыщи гривен,
Обнаружишь под матрасом, на кровати.

Подходи к пивному бару, что на пристани,
И договорись там с мужиками.
Для начала ты им литр горилки выстави.
Они вынесут меня вперед ногами.

Мрачный лодочник, допившийся до дрожи,
Пеленгас в ведре стучит хвостом о донце,
Тень деревьев все отчетливей и строже.
За скалу садящееся солнце.

На столе опустошенная бутылка,
В небесах плывут созвездья Зодиака.
На рассохшейся скамейке Дмитрий Быков.
Охренительный роман про Пастернака.

(В. Емелин)